Оказавшись на самой окраине города, Драгомира некоторое время размышляла о том, как она будет добираться обратно. Этой ночью был один из тех нечастых случаев, когда Ольгу совершенно не интересовали её дела и даже её местоположение, но вампир вполне могла озаботиться отсутствием своей ламии, если та не вернётся домой к утру. Или просто использовать это, как предлог для того, чтобы её наказать. Девушка вздохнула и решительно отогнала от себя эти мысли.
В конце концов, это, если и случится, то не сегодня. А сейчас в её распоряжении были целый город и небо, усыпанное звёздами. Их было не так много, как бывает вдали от светящихся огнями городов, но всё же достаточно, чтобы улечься на спину, уставиться на мерцающие где-то на невообразимом расстоянии всполохи и получать удовольствие от жизни. Но кроме получения эстетического наслаждения Драга преследовала и ещё одну цель. Она хотела нарисовать картину из звёзд. Так, чтобы фигуры, увиденные пастухами тысячи лет назад, обрели эфемерную плоть из звёзд и туманностей, контраста цветов, игры теней и света.
Но перед тем, как греческая легенда обретёт плоть, девушке необходимо было получить свою порцию вдохновения. Немного времени вдали от людей, наедине с собой и собственными мыслями. Оно уравновешивало одиночество в душе с одиночеством снаружи, и мир на какое-то короткое время становился для Драгомиры понятным и простым. Недостаточно, чтобы навсегда запечатлеть это ощущение в памяти, но достаточно, чтобы суметь отобразить его на холсте, пересказать историю Персея и Андромеды в одной единственной картине, пронзительной и совершенной в полноте пересказа античной легенды.
Башня сразу привлекла внимание Орловой. Она скинула с плеча спортивный рюкзак, набитый всякой полезной и бесполезной всячиной, начиная от сотового телефона и пульсометра и заканчивая семиметровым мотком гладкой чёрной верёвки, невесть как нашедшей свой путь в спортивную сумку Драгомиры и оставшейся там навсегда. Драга извлекла телефон и начала своё восхождение по обветшавшим каменным ступеням, в одной рукой держа многоцелевое устройство, освещавшее дорогу подсветкой экрана, а другую руку держа у стены, чтобы иметь возможность хоть за что-то ухватиться, если камень под ногами подведёт.
Вопреки собственным ожиданиям, ламия добралась до самого верха без приключений. Но крыша над головой, загораживающая вид на ночное небо, и характерный запах голубиного помёта, отдалённо напоминающего пережаренный на масле попкорн, обязывали её идти ещё выше. Драга высунулась наполовину из окна, подставив голову прохладному и свежему вечернему воздуху. До земли было довольно далеко, а вот подъём на крышу не составил бы особого труда. Не говоря уже о том, что он был куда предпочтительнее времени проведённом в гнездовище голубей.
Орлова оценила расстояние , залезла на подоконник и, оказавшись снаружи, сочла стену пригодной для дальнейшего путешествия. Она лезла наверх, хватаясь ловкими пальцами за выступающие кирпичи, оголённые выщербленной от времени цементной кладкой, и наконец-то ухватилась за кирпичный край крыши. И когда девушка уже начала подтягиваться, чтобы взобраться наверх, один из камней, за который она ухватилась, не выдержал и вырвался из цепких объятий цемента, устремившись на землю, ожидавшую его где-то далеко внизу.
Ламия повисла на одной руке, изо всех сил вцепившись в крышу, ухватилась за образовавшуюся выемку в кладке и попыталась найти опору для ног. Ей было понятно, что после такого втащить себя на одних только руках, да ещё и с рюкзаком за спиной не выйдет. И без помощи ног, продолжавших беспомощно скрести подошвами по стене башни, она тут долго не провисит. Страха почему-то не было. Вместо этого Драгомира подумала о том, что Ольга, когда узнает об обстоятельствах её смерти, наверняка обзовёт её дурой.

Драгомира не спешила шевелиться. Отчасти из-за того, что ей совершенно не хотелось расставаться с ощущением твёрдой поверхности под ногами, а точнее – под спиной, но в основном в виду полного отсутствия сил. Всплеск адреналина и кратковременная борьба за выживание выжали девушку, как лимон. С той только разницей, что у лимона не бывает сведённых от усилия мышц. Через минуту Орлова уже справилась с дыханием и поспешила ответить, не желая обидеть свою спасительницу.
- Да, и я даже была уверена, что так оно и случится, - девушка сделала паузу, чтобы сделать ещё пару глубоких вдохов. - Не думала, что здесь кто-то есть. Спасибо за помощь. Конечно, у тебя не было особого выбора – изломанный труп у подножья башни точно подпортил бы впечатление от прекрасного вечера. Но всё равно, спасибо.
Наконец Драга нашла в себе силу сесть, предварительно подтянув колени к груди, скинула с плеч рюкзак, устроилась поудобнее, скрестив ноги, и принялась искать в бездонных закромах бутылку со спортивным напитком.  Она отвинтила крышку, сделала большой глоток и протянула бутылку Анжеле:
- Хочешь?
Воспользовавшись случаем, она разглядывала внешность своей неожиданной собеседницы цепким взглядом художника, выискивающего типаж для очередной картины. И в данный момент Анжела была первой и единственной участницей в мысленном кастинге на прототип звёздной Андромеды.

Драгомира сомневалась, что дрожащим от напряжения рукам, которые затряслись ещё сильнее, стоило в них оказаться фляге, поможет сейчас хоть что-то, кроме длительного отдыха… или полбутылки виски. Впрочем, спиртного у неё не было, да и торчать тут сутки девушка не собиралась, так ей, в сущности, не оставалось ничего иного, как сделать маленький глоток. Ламия ожидала много чего найти во фляжке: от бренди коньяка до рома и водки. Но крепость напитка превзошла даже самые смелые её ожидания, и Орлова, несмотря на наставления Анжелы, всё-таки закашлялась.
- Это как абсент, только без вкуса абсента, - заметила она, ощущая, что содержимое фляги всё же произвело положительный эффект и делая второй глоток. - А призрак – это крайне интересно. Я бы хотела повстречать призрака, но пока не везло. Правда, сюда я забралась только затем, чтобы поглазеть на звёзды. Каждому художнику нужно своё вдохновение: у кого-то это наркота, у кого-то муза в человеческом обличии, а мне нужно... как это назвать, богатство новых переживаний.
Драга глотнула в третий раз, уже больше, быстро свыкнувшись с крепостью напитка, и теперь уже не для достижения душевного равновесия, а просто удовольствия ради. После чего она вновь воззрилась на свою собеседницу, любуясь длинными светлыми локонами, обрамляющими её лицо, улыбнулась и вернула той флягу.
- Спасибо. Знаешь, мне очень нравится твоя причёска. И эта серьга тоже, - Орлова протянула девушке ладонь. - Я ведь даже не представилась. Меня зовут Драга.

Драгомира приняла объятия от незнакомки с той же молчаливой благодарностью, что и алкоголь, словно они были чем-то самим собой разумеющимся. Конечно, девушки уже успели представиться, а Анжела ещё и спасла Драге  жизнь, но дело было не в вере в её благие намерения. Орлова сейчас нуждалась в тепле и объятиях, нуждалась физически, на том же уровне, на котором в них нуждается утомлённый зверь, ведомый только своими инстинктами. И инстинкты ламии подсказывали, что стоит насладиться моментом. Тем более что объятия оказали на её нервы ещё более благоприятное воздействие, чем фляга со спиртом.
- Я хочу изобразить сцену из греческой мифологии прямо на звёздном небе. Увидеть его глазами тех самых пастухов, что смотрели в ночное небо Эллады и видели в нём прекрасных принцесс и их могучих героев, сражающихся с чудищами... и временами предающих их по наущению богов, как Тезей предал Ариадну.
- Энжел, значит, - после недолго молчания задумчиво повторила Драгомира. - Я так и подумала. Тебе подходит.
Очередной порыв ветра заставил девушку поёжиться от холода, и она приникла к Анжеле, неосознанно коснувшись пальцами её ладони на собственном плече. Ламия заглянула вниз, в чёрную пустоту за краем крыши и представила, каково это – сорваться и лететь вниз. Пожалуй, она даже кричать бы не стала. Да и зачем? Падение – это приятно, падение – это почти полёт. Вот приземление вышло бы крайне болезненным, хоть и недолгим.
- Ты же не из тех мстительных призраков и не спасла меня лишь для того, чтобы вновь столкнуть с крыши, правда? Потому что в противном случае я хотела бы попросить тебя стать моделью для моей картины.

- Невозможного? – переспросила Драгомира. – Ну, самое ужасное, чего я могу от тебя потребовать, это просидеть несколько часов неподвижно. Понимаю, кому-то это может показаться жестоким и бесчеловечным, но искусство требует жертв. И, по-моему, такая жертва вполне разумная.
Девушка, ощутив порыв прохладного ветра, вновь прижалась к своей собеседнице и замолчала, осознав, что касается её руки. Но вместо того, чтобы отстраниться, Орлова принялась неспешно водить пальцем по тыльной стороне ладони собеседницы. Она рассудила, что даже если это и похоже на флирт, обстоятельства вполне её оправдывают. Да и кроме того Драге было слишком хорошо, чтобы просто сидеть камнем.
- Конечно, картины на тему Древней Греции предполагают некоторую... свободу в плане одеяния, но, если тебе некомфортно позировать обнажённой, я могу использовать только твоё лицо. Оно прекрасно. Словно у настоящего ангела.